Энциклопедический словарь, 1998 г.
одна из категорий ангелов.
Мифологический словарь
(христ.) — «огненные» — ангелы, наиболее приближенные к Богу, первый ангельский чин первой триады по классификации Псевдо-Дионисия Ареопагита. Их представляют с шестью крыльями: «…у каждого из них по шести крыл; двумя закрывал каждый лицо свое, и двумя закрывал ноги свои, двумя летал…» В «Книге Еноха» С. вместе с херувимами помещены на шестое небо и находятся в подчинении у архангела Гавриила.
Википедия
Серафи́мы — в христианской традиции высший ангельский чин , наиболее приближённый к Богу .
Примеры употребления слова серафимы в литературе.
Случалось, конечно, что эта предприимчивая тороватость хлопотуньи Серафимы Григорьевны претила Василию, шибала в нос кержацким скопидомством, кулацкой запасливостью.
Неужели сон был виной этому или догадка о сбережениях Серафимы Григорьевны?
Ему страшно хотелось как можно лучше понять те стороны души Серафимы Григорьевны, которые, как ему казалось, она искусно прятала от постороннего глаза.
Право, не знаю, Серафима Григорьевна, - ответил Баранов и в упор посмотрел своими смеющимися глазами в бегающие глазки Серафимы Григорьевны.
Опять сверкнул-мигнул левый глаз Серафимы Григорьевны, и она сказала: - Какой вы разумник, Аркадий Михайлович!
Ничего не спрашивая у Серафимы Григорьевны, чтобы не навлечь излишнего недоброжелательства, он только сказал ей: - Хочу побродить по окрестностям, - и ушел.
Рассказанное Прохором Кузьмичом пролило новый свет на стяжательский характер Серафимы Григорьевны.
Сердце Серафимы Григорьевны наливалось злобой, но Баранов и не думал останавливаться.
Руки Серафимы Григорьевны дрогнули, затем появились из-за ее спины и потянулись к деньгам.
Могли ли бы так роскошествовать Копейкины, если бы курятник Серафимы Григорьевны был закрыт на замок?
Старики Копейкины давно, задолго до приезда Баранова, чуяли подозрения Серафимы Григорьевны, а избыть их не могли.
Прохор Кузьмич, поверивший в искренность Серафимы Григорьевны, ответил: - Да что нам считаться с тобой, Серафима Григорьевна, из-за какой-то сотни-другой яиц.
В ушах все еще стояли гнусные, лживые заверения Серафимы Григорьевны да слышалось, как стучали о сковородку клювами куры, доедающие в курятнике яичницу-глазунью.
У Серафимы Григорьевны, как это и предполагал Прохор Кузьмич, а за ним Баранов и, наконец, мы с вами, были сбережения.
Его удивили дикие глаза Серафимы Григорьевны и улыбка душевнобольного человека.
Источник: библиотека Максима Мошкова