Значение слова дипломатика

дипломатики, мн. нет, ж. (ново-латин. diplomatica) (филол.). Вспомогательная историческая дисциплина, изучающая внешние признаки исторических документов: бумагу, характер письма, печати и т. п.

1. ж.

   1. Вспомогательная историческая дисциплина, изучающая форму и содержание правовых актов.

   2. Учебный предмет, содержащий основы данной дисциплины.

   3. разг. Учебник, излагающий содержание данного учебного предмета.

2. ж. устар. То же, что: дипломатия.

вспомогательная историческая дисциплина, изучающая исторические акты (юридические документы).

(от диплом ), одна из вспомогательных (или специальных) исторических дисциплин, изучающих форму и содержание актов . Первоначально Д. понималась как наука о подлинности документов (в этом значении она частично растворяется в других специальных исторических дисциплинах ≈ палеографии, хронологии, генеалогии и др.). Некоторая проверка подлинности актов (практическая Д.) производилась уже в средние века. В 14≈15 вв. зародилась научная Д., переплетавшаяся до 19 в. с практической. Сомнение в подлинности, коснувшееся в 14≈16 вв. лишь отдельных документов, в 17 в. стало превращаться в общий подход к древним актам. Научные критерии оценки подлинности актов разработал в 17 в. Ж. Мабильон , основатель Д. как исторической дисциплины. 19≈20 вв. ≈ время систематизации и исследования огромного актового материала. В Д. возникли специальные области: Д. императорских и королевских грамот, Д. папских грамот, Д. частных актов (получила особое развитие с конца 19 в.).

В большинстве стран объектом исследования современной Д. являются документальные источники с древнейших времён до конца 18 в. с преимущественным вниманием к раннесредневековым актам. Кроме актов европейского средневековья, изучаются также древневосточные, античные, византийские и средневековые восточные акты.

Буржуазная Д. занимается в основном лишь описанием внешних особенностей актов (изучение содержания актов ≈ так называемая герменевтика текста ≈ официально не входит в её задачи). Марксистское источниковедение включает в задачи Д. исследование как формы, так и содержания актов, рассматривая Д. как часть общего источниковедения. Расценивая акты в качестве важнейших источников по истории социально-экономических отношений, внутренней и внешней политики, марксистская Д. подчиняет изучение их формы изучению содержания.

В России практическая Д. появилась около 14 в. вместе с распространением выдачи грамот. Научная Д. начинает разрабатываться в конце 18 в. в исторических сочинениях В. В. Крестинина и М. М. Щербатова. В начале 19 в. интерес к Д. увеличивается, в частности, в связи с утратой дворянством своих сословных привилегий и стремлением подтвердить эти права в актах предшествующих времён. Однако Д. получает развитие главным образом вследствие общего подъёма исторической науки в целом и специальных дисциплин в особенности. Краткий обзор главных разновидностей русских грамот дал С. Г. Саларёв (1819). К середине 19 в. в русской Д. сложились специальные разделы, посвящённые изучению публично-правовых актов: договоров с Византией, ханских ярлыков, жалованных и уставных грамот и др. (работы Н. А. Лавровского, В. В. Сокольского, В. И. Сергеевича, Д. Я. Самоквасова и др.). В 1883 вышла работа Д. Мейчика, обобщающая опыт изучения древнерусских актов 14≈15 вв. В 20 в. начали интенсивно исследоваться частные акты. Итог изучения грамот подвёл С. А. Шумаков (1917). Теория Д. в 19 в. разрабатывалась слабо. В конце 19 ≈ начале 20 вв. курсы Д. читались в Московском (Н. Н. Ардашев) и Петербургском (Н. П. Лихачёв) археологических институтах. Большое значение имел «Очерк русской дипломатики частных актов» А. С. Лаппо-Данилевского (1920), который применил в Д. некоторые категории общего источниковедения, однако трактовал этот вопрос формально, не связывая развитие актовых статей с изменениями в социальных отношениях. Лаппо-Данилевский создал школу русской Д. частных актов, лучшие представители которой, встав на позиции марксизма, активно содействовали развитию советской Д. (С. Н. Валк, А. И. Андреев, А. А. Шилов и др.).

Советская Д. ставит анализ актов на службу историческому исследованию. По-новому решается вопрос происхождения публично-правовых актов ≈ устанавливаются конкретные политические причины их появления (П. П. Смирнов, И. И. Смирнов, А. А. Зимин и др). Л. В. Черепнин в монографии «Русские феодальные архивы XIV≈XV вв.» (ч. 1≈2, 1948≈51) применил конкретно-исторический метод ко всей совокупности актов 14≈15 вв. Углублённо исследуются древнерусские частные акты (М. Н. Тихомиров, С. Н. Валк), акты 16≈17 вв. (Е. И. Каменцева, С. М. Каштанов, В. М. Панеях и др.).

Лит.: Введенский А. А., Лекции по документальному источниковедению истории СССР, К., 1963; Копанев А. И., Советская дипломатика, в сб.: Вспомогательные исторические дисциплины, т. 1, Л., 1968; Каштанов С. М., Очерки русской дипломатики, М., 1970 (библ. с. 486≈89); Giry A., Manuel de diplomatique, P., 1925.

С. М. Каштанов.

Диплома́тика — вспомогательная историческая дисциплина, изучающая исторические акты (юридические документы ).

Она исследует древние документы дипломатического и юридического характера: грамоты , акты и тому подобные тексты и их оригиналы. Одна из её задач — отличать подложные акты от настоящих.

Все почти древние народы имели письменные документы и хранили их в храмах или общественных зданиях. После падения Зап. Римской империи документы стали употребляться реже; трактаты заключались в народных собраниях и сохранялись в памяти, с помощью символов и знаков. Одни духовные имели грамоты и составляли свидетельства на дары и приобретения, на займы, на получение доходов, отдачу в наем и пр. Светские люди многих их грамот не признавали; дело часто доходило до суда. Особенно много было споров в Германии в XVI в., когда спорили о подложности диплома кор. Дагоберта на аббатство св. Максима, о грамоте Людовика I монастырю Линдаусскому, об Оттоновых привилегиях г. Магдебургу и т. д. Эти споры, главным образом, и вызвали возникновение исторической критики документов-дипломов, или "дипломатической критики". Родоначальником Д. считается Конринг, который в своем соч. "Censura diplomatis quod Ludovico imperatori fert acceptum connubium Lindaviense" (1672) впервые систематически указал правила определения подлинности документов, советуя обращать внимание на почерк, язык, формулы общих выражений и материал. — Вторым шагом в развитии Д. было соч. бельгийского иезуита Дан. Папеброха: "Propylaeum antiquarium circa veri ас falsi discrimen in vetustis membranis", помещенное во II т. "Acta sanctorum Aprilis" (1675) и предлагающее уже целую систему дипломатической критики. Так как Папеброх выражал сомнение в подлинности многих древних и важнейших документов бенедиктинцев, то бенедиктинский монах Мабильон написал ответ, в своем знаменитом произведении: "De re diplomatica" (1-е изд., Париж, 1681 г.; 2-е с допол., Париж, 1764 г.; 3-е, Неаполь, 1789 г.). Оно дало имя науке и сделалось ее главной основой. Мабильон подробно останавливается почти на всех вопросах, которые решает и современная Д. Начав с деления и определения вида документов с древнейших времен и у всех европейских народов, он приводит образцы их, доказывает их достоверность, говорит о материале для письма, формах письма, стиле и т. д. После Мабильона в течение долгого времени развивались только отдельные части Д. Так, англичанин Мадокс расширил формуловедение, Гейнекций открыл новый путь для науки "о печатях", а аббат Бессель, в "Chronikon Gotwinsi" (1732), изложил специальную дипломатику документов германских королей и императоров от Конрада I до Фридриха II и положил начало дипломатической географии Германии. Продолжателями его явились Гейман и Тейгенбаум, написавшие "Commentarii de re diplomatica imperii Germanici" (Нюрнберг, 1745-1753). Француз Монфокон прибавил греческое актоведение, а Шарпантье — знание тиронских нот; сюда же следует отнести собранные Барингом и Вальтером пробы букв и сокращения латинского письма. В Германии около половины XVIII ст. Д. вошла в число предметов университетского преподавания и с этой целью скомпилирована Экгардом (1742) и Иоахимом (1748). С более богатыми вспомогательными средствами, но в сущности также с точки зрения Мабильона, изложили Д. два бенедиктинца, Тассен и Тустен, в поныне употребляемом труде: "Nouveau traité de diplomatique" (Пар., 1750-65). В 1750 г. появилось сочин. Датина, Дюрана и Клемансо: "Art de vérifier les dates", в котором излагались основы исторической и дипломат. хронологии. После этого систематически пытались изменить Д. сперва Грубер (1783), потом Цинкернагель (1800) и Шенеман. Лучшей попыткой следует считать труд Шенемана, хотя и не оконченный: "Versuch eines vollständigen Systems der D." (Гамб., 1800-1). С тех пор Д., лишившаяся вследствие политических переворотов в Германии значительной части своего практического значения в решении вопросов права, не разрабатывалась более в общих сочинениях и учебниках, но зато ее разработка успешно была направлена в другую сторону — в управление и пользование архивами, руководимое все более и более научными принципами. К плодам этого изучения следует отнести многочисленные сборники грамот и актов, содействовавшие развитию исторической науки. Рядом с этим были подвинуты и отдельные ветви Д., напр. письмоведение и т. д. Продолжение интереса к Д. в Германии доказывается рядом журналов, напр.: "Archiv für die ältere deutsche Geschichtskunde", Герца; "Zeitschrift für Archivkünde"; "Diplomatic n. Geschichte", Гефера, Эргарда и Медема; "Zeitschrift für die Archive Deutschlands", Фридемана, и др. Русская историография не имеет по Д. вообще не только ни одного труда, но даже ни одной статьи; есть только несколько сочинений по отдельным частям дипломатики. Так, вопрос о бумаге разработан в труде Н. П. Лихачева: "Бумага и бумажные мельницы в России" (СПб., 1891); образцы филиграней на бумаге представлены Лаптевым ("Опыт в старинной русской дипломатике", СПб., 1824) и Тромониным ("Изъяснение знаков, видимых на бумаге", М., 1844); о сфрагистике писал Родзевич ("О русской сфрагистике" — в "Вестнике арх. и истории", т. XI). Можно также найти несколько статей и заметок, касающихся Д., в изданиях археографических комиссий и археолог. обществ. При определении подлинности документов являются след. вопросы: на чем они писались; чем, по какой форме, как и кем подписывались; где прикладывались печати, когда и где писались — или, другими словами, вопросы о материале, орудиях письма, способах письма, формах, подписях, печатях и времени.

I. До XIV в. общеупотребительным материалом для письма был пергамент, назыв. у нас "мехом" или кожей. В Зап. Европе наряду с ним входила в употребление еще с XI в. бумага, проникшая на Русь, через ганзейцев и Новгород, в первой половине XIV в. .

II. В вопросах об орудиях и способах письма и о языке Д. ближе всего сталкивается с палеографией, которая обычно и дает на них ответы. Пергаментные книги на Руси писались преимущественно в четвертку, реже в лист и восьмую долю; бумажные книги — чаще в лист и в два столбца. Заглавные и начальные буквы писались иногда красками и киноварью, а также покрывались золотом. Язык зап.-европейских важнейших и международных грамот — латинский до конца XVII в., затем французский. Акты менее важные и касающиеся отдельной местности, особенно в позднейшее время, писались на местном языке.

III. Формы изложения документов мало различались, несмотря на разнообразие их видов. Обычно грамоты начинались с воззвания к Богу и объявления имени и титула пишущего или только последнего .

IV. Для удостоверения документов употреблялись подписи и печати. О почерке, подписи, печати русских грамот см. соотв. статью. В Византии и Западной Европе документы то подписывались императорами и королями, то помечались особыми знаками и монограммами и удостоверялись печатями и подписью канцлеров или других лиц.

V. Вопрос о времени — самый важный. Многие древние грамоты не имеют обозначения времени. Для определения его, если его нельзя узнать из их содержания, прибегают к помощи палеографии, изучая почерки письма и язык, и затем к изучению водяных знаков или филиграней. Представляя или герб владельца, или нечто условное, последние всегда относились к одному или нескольким годам и давали, в общем, следующие указания: 1) формата бумаги, 2) ее сорта, 3) имени фабриканта, 4) названия места и 5) года выделки. Обычай делать филиграни, как доказал Брике, возник на Западе около конца XIII ст. и не был известен на Востоке.

Древнейшие филиграни отличались простотой конструкции; впоследствии же было констатировано несколько тысяч их разновидностей. Как сама бумага впервые в Европе стала распространяться и выделываться в Италии, так и первые филиграни — итальянские, послужившие образцом для всех западно-европейских фабрикантов. Брике говорит, что итальянскую бумагу можно узнать по следующим наиболее типичным филиграням: 1) крыло птицы, пробитое стрелой; 2) ангел, держащий крест в руке; 3) бочонок; 4) шлем; 5) венок и 6) знамя. Наиболее типичные французские филиграни, отличающие французскую бумагу от других: 1) три лилии на геральдическом щите (XIV — XV вв.); 2) дельфин (XIV в.); 3) гербы городов (XV — XVI в.); 4) петух и 5) собака (XVI в.). В Германии собственная бумага только с XV в.; филиграни, отличающие ее: 1) свинья (XVI в.) и 2) гербы государства и городов. В Польше собственная бумага с половины XVI в. Филиграни, отличающие ее от других: 1) топор, 2) лилии и 3) шляхетские гербы. Голландские филиграни: 1) лев и 2) рог в геральдическом щите.

На русских грамотах до XVIII века находим множество разнообразнейших филиграней, которыми стали пользоваться для определения времени грамот лишь недавно, когда на Западе вопрос о филигранях подвергся тщательной обработке; теперь по ним довольно точно можно определить приблизительное время наших древнейших бумаг, не имеющих хронологических дат. На бумаге русского производства наиболее употребительны филиграни: 1) двуглавый орел и 2) Георгий Победоносец.