Значение слова горд

Примеры употребления слова горд в литературе.

Упоминание о доме Висенте навело меня внезапно на мысль, о которой я и рассказал Горде.

А кровь от живых и мертвых тянулась по снегу, и эта дорога вела от места боя, где будет дом боярина Романова со двором, на котором в год его смерти 1655 встанет каменный храм Святого Георгия, и дале, по всполью, что ляжет Вспольным переулком, по Ермолаевскому, по Малой Бронной и еще дале, по будущей дважды Тверской, туда, за будущий город Москву, в будущий Казаковский Петровский красного кирпича дворец, на месте которого стоял Гордов дом, где предстояло быть ночлегу охоты князя Бориса, и Дана, и Емели, и Джан Ши, и Перса, и Горда, и Малюты, и Тарха, и Карпа, и Кожемяки, друзей и сосмертников Медведко, по крещении Емели кровью, совершившемуся 23 марта, за день до дня Пробуждающегося медведя.

Деда бросили в снег до утра, а Горда и Емелю потащили в Гордов дом, чтобы вернуть Горда в жизнь и рассмотреть получше, при свете завтрашнего дня, Емелю, по закону будущих причин равнодушно принимавшего свою неволю, ибо по завету Деда силе не дано быть внутри человека, но слабости дано, а охота была сильней школы Деда.

Гордов, его жена и Рыбальченко были арестованы в январе 1947 года и позже расстреляны.

Медведко лыком крепко приторочен к медвежьему дереву, а напротив, через Неглинную, Ждана выходит из воды, и муж ее, Горд, руками своими берет в охапку ее, и она обнимает его руками за шею и ногами за спину и смеется, как смеялась она с Медведко в его шестнадцать лет на Купалу, так, что испуганно начинали петь птицы, думая, что взошло солнце, и Емеля пытается вырвать и отвести глаза от медвежьей воды, от Жданы, от Горда, перестать слышать ее смех, и его стон, и крик, и не может этого сделать, и смотрит и слышит, и уводит его Дед не раньше, чем засыпают на зеленом лугу, под красной луной, двадцатого июля, в день Велеса, Горд и Ждана, и это - главный урок любови, что бы она не мешала и не путалась перед умом и не отводила глаза Емеле, когда он будет записывать в своем городе стоглав - Емелину книгу.

Возможность того, что именно мне придется ждать Горду, а не ей меня, сильно беспокоила меня, и я не мог войти в сновидение с обычной легкостью.

Я должен был бы быть рад и горд, что мы прибыли к концу, - продолжал он.

И Лета - мать Медведко - все кружила облаком над Москвой, словно клуб не потерявшегося в небе дыма, и смотрела вниз, отыскивая там своего сына и Емелиных жертвенных отцов, жалея, что остался в живых один Горд, и, радуясь, что остался хотя бы Горд.

Сладко ему спалось в горнице смерда князя Бориса Горда, жертвенного отца Медведко, что поставил хоромину свою в версте от Велесового храма и Москвы-реки, где уже жил другой род и где Горд был чужим, но места родные и память о Лете тащила его сюда, как взбесившийся конь ездока, и пусть раз в год, но Горд заезжал в свой дом, обычно летом, в день смерти его жертвенной жены, и потому Деду эта хоромина не помешала облюбовать Берлогу в двух сотнях сажен от дома Горда и прекрасно проводить зимы в своем медвежьем сне вместе с Медведко.

Князь Борис и Горд, не знающий, что перед ним его жертвенный сын, и венгр Георгий, и Путьша, и Перс, и Дан, и Торчин, и еще семнадцать дружинников захлопали в мягкие оленьи расшитые рукавицы.

А Медведко не видит ни князя Бориса, ни венгра Гергия, которому Путьша отрежет голову, чтобы снять с шеи золотую гривну, которая сверкала сейчас под лучами мартовского утреннего солнца, не видел ни Дана, ни Бориса, ни Путьши, ни Гергия, ибо уже шла новая жизнь, которую Медведко начинал жить без последнего кровного отца, хотя, конечно же, Горд, его ночной жертвенный отец, уже узнал Емелю по шраму на левом плече и, наклонившись к князю Борису, объяснил князю, что Медведко - пропавший Волосов сын, а значит, и его, Горда, тоже.

Понимал он и меру терпения и доброты князя на фоне даже Гордовой, ритуальной, обрядовой злобы, которая на самом деле, - а Горд узнал его по шраму в центре солнечного сплетения в первый день, - была формой способствования выживанию Емели в дружине.

На месте храма Святого Георгия, что будет посеред двора боярина Романова, стоял будущий святой князь Борис еще из прежнего рода Рюрика, а слева стоял Ставр, и справа стояли Горд и дядьки его, и Дан с мечами, и Малюта стояли впереди, и Волк стоял слева, и Перс.

Забыть даже небесные звуки, что составляли имя его первой любимой, божественной Элейны, и второй любимой, Лионессы, и последней любимой - сестры Лионессы, Лионетты, чтобы на место всех этих имен, стертых прочно и вечно, как стирается в компьютере память из-за внезапно вырубленного электричества, возникли другие, ставшие скоро привычными, звуки: Ставр, Горд, Джан Ши, Волк, Перс, Борис, Карп, Глеб, Владимир, Малюта, Кожемяка, Тарх, Воробей, Москва, Киев, Суздаль, Новгород, Волга, - и конечно те, что составляли имя Малы, первой в этих снегах любимой Гирда, и второй - именем Добрава, и третьей - именем Неждана.

И сон этот был желанен и не мучителен, и длиться бы ему долго и нежно, если бы не охота князя Бориса с его псами и малой дружиной, что, медленно, скрипя снегом, двигалась по Москве, как раз мимо нынешних Патриарших прудов, на месте которых росли высокие ели, тающие в наступающей ночи, и дымы и свет факелов терялись в ветвях елей, и страх, что смешался с холодом и ночным воздухом, вел их по запорошенной, еще утром протоптанной тропе, от дома, который с грехом пополам поставил живший здесь когда-то жертвенный отец Емели Горд, на месте будущего дома Жолтовского.

Источник: библиотека Максима Мошкова